С 3 по 5 октября в Тарту прошел V Международный фестиваль авторской песни «Музыка листопада». Участников, гостей и зрителей юбилейного фестиваля ожидал прекрасный подарок, организованный автором и руководителем проекта Людмилой Месропян, — встреча с Юлием Кимом, который стоял у истоков бардовского движения в бывшем СССР. Сам по себе этот факт свидетельствует об уровне, на который за очень короткое время вышел Тартуский фестиваль. Он стал международным, популярным и востребованным как зрителем, так и авторами и исполнителями.
Cразу же по завершении фестиваля Юлий Ким дал интервью корреспонденту газеты «Чудское побережье».
— Юлий Черсанович, Вы были на всех трёх фестивальных днях как исполнитель, почетный гость и как слушатель. Ваши впечатления очень интересны и зрителям этого песенного праздника, и тем, кто не смог на нём побывать, но читает нашу газету. Не могли бы Вы сказать несколько слов, как говорится, с пылу, с жару?
— Этот фестиваль выделяется из ряда многих посещенных мною. Недавно был в Малоярославце, где были барды из всей округи, в Нижнем Новгороде и в Америке. Для всех этих фестивалей характерно обилие выступающих, и когда проходит гала-концерт, то он занимает много времени. Появляется усталость, рассеивается порой внимание. Здесь же главное время занимали гости и авторы-исполнители, которых было совсем немного. Выступающих было мало, и поэтому программа оказалась ёмкой, разнообразной и очень экономной. Ни секунды не было скучно. Были люди очень опытные, уже известные и талантливые: Александр Щербина, Григорий Данской, Ксения Полтева, Павел Фахртдинов. Семейный ансамбль Йохансонов из Эстонии совершенно был потрясающий. И взаимопороникновение Льва Кузнецова с виртуозной гитарой то в одно выступление, то в другое — все это было для меня в каком-то смысле неожиданностью. Не было однообразия, не получилось сильного разнобоя в уровне выступающих, потому что этот уровень был стабильно высок. И это было тоже приятно. Хотя, может быть, это помешало каким-то амбициозным начинающим бардам проявиться, проклюнуться, как это всегда бывает на более многочисленных фестивалях. Здесь было все так экономно и густо, что ни секунды нельзя было потерять.
— Можно сказать, что этот фестиваль был больше предназначен для зрителей, чем для участников как конкурентов в борьбе за зрительские симпатии?
— Думаю, что это и была первоочередная задача организаторов, с которой они блестяще справились. Потому что участникам конкурировать между собой не пришлось, они уже давно признаны бардовской публикой. Каждый просто показал свое лицо, свое мастерство и подтвердил это еще раз в глазах и ушах зрителей Тартуского фестиваля.
— Вы в Эстонии не первый раз, не могли бы очертить какими-то штрихами свою «эстонскую» часть биографии?
— Эстонии я благодарен в первую очередь за то, что она для меня была первой в жизни «Западной Европой». Когда я стал «выездным» и поехал в 1988 году в Данию, в капиталистическую, буржуазную по тогдашним советским меркам страну, то сразу понял, что я целиком подготовлен Эстонией к восприятию Дании. Дания, может быть, была тогда покрасивее и поудобнее, но тем не менее это была та Европа, которую я уже видел в Эстонии, начиная с 1974 года. Первая моя поездка была в Локса, потом Пярну, Таллинн. Поэт Давид Самойлов нас пригласил как-то на каникулы в Пярну, где он жил. Его жена помогла снять квартиру, и три летних сезона мы провели там. В этот раз, находясь в Эстонии, на Тартуском фестивале, мы съездили в Пярну, где посетили могилу Давида Самойлова, побродили по знакомым местам.
— Поскольку Вы были у истоков бардовской песни в России, тогда еще — в Советском Союзе, расскажите немного о зарождении бардовского движения?
— Существует неистребимое желание у людей, в русской публике особенно явное, выразить себя через искуство — в первую очередь через поэтическое, а во вторую — через песенное. Это желание выразить себя через песенное творчество возникло в СССР в 50-е годы прошлого века и стало массовым. Вот тогда и появились барды «первого призыва». Причем сначала это была песня в основном походная-туристическая. Безусловно, это было связано с той политической оттепелью, которая началась при Хрущеве, продолжилась при Горбачеве и вовсю расцела уже при Ельцине. Та маленькая щель свободы, которая приоткрылась при Хрущеве, вдруг вызвала взрыв во всех направлениях искусства, разрешенного или полуразрешенного еще тогда, — и в литературе, и в кино, и в других видах искусства. И вот такая стихийная песенная волна возникла в образованной части народа. В 50-х годах студенчество начало заниматься песенной графоманией в самом лучшем смысле этого слова. А уже потом из этой графомании стали проявляться имена настоящих мастеров и даже профессионалов этого дела. Мастера «первого призыва» — Высоцкий, Визбор, Гордницкий, Галич, Окуджава, Новелла Матвеева.
— Вы из того же «первого призыва», что и Галич, Высоцкий, Визбор.
— Однажды кто-то сказал, что «все мы из 56-х!». 1956 год — это год доклада Хрущева о низложении культа личности Сталина. Это событие до сих пор еще до конца не оценено, оно стало переломным моментом жизни России и продолжается по сей день. С того периода началось возвращение России к свободе. Потом появилось слово «шестидесятники», которое объединяет и Галича 1918 года рождения, и Окуджаву 1924, и меня 1936 года, и Высоцкого 1938, и Веронику Долину 1940-какого-то… Очень много «родовых» черт того времени были присущи каждому из нас. Потому что круг мыслей, мировосприятия, уровень качества юмора, уровень чувства и вкуса слова очень был схож и роднил нас.
— Творчество многих бардов уже осталось лишь в записях, а Вы до сих пор «воюете» на сцене?
— Написание песен социальных никогда не было моим главным занятием. Этому посвятил свою музу Галич. Но действительность доставала время от времени, и хотелось поиздеваться или как-то высказаться на эту тему. Песни появлялись разные. Много было написано для кино. Некоторые мои песни уже стали «народными», и об их авторе уже никто не знает.
— Барды «первого призыва», их позиция, их задача и, спустя столько времени, — нынешние авторы. Есть ли какая-то заметная разница между бардами того времени и бардами нового поколения? О чем пели тогда и что поют современные авторы?
— Конечно, они сильно отличаются. В первую очередь, интонации, тематика. У нынешних бардов позиция более индивидуалистическая, более личная, очень много звучит тема одиночества, неудовлетворенности жизнью. Сейчас гораздо больше поэтического эгоцентризма, как правило, печального, и не у всех эта печаль светла, какой она была у Пушкина. Что касается нашего времени, то и у Музы нашего поколения встречались такие же мотивы, но там больше господствовал дух братства, общего мировосприятия, которое сложилось в годы хрущевской оттепели. Это послужило основой для окуджавовского «возьмемся за руки, друзья», ставшего лейтмотивом для нашего поколения.
— Бардовская песня. Чего в ней должно быть больше — гитары или смысла? Есть мнение, что сейчас много музыки, звуков и мало глубокого стиха. И если раньше больше значения придавалось стиху, то сейчас порой кажется, что гитарная игра подавляет смысловую часть песни.
— Думаю, что это только частное мнение. Я приветстствую то, что музыкальная культура нынешних бардов во много раз превосходит и показывает мощнейшие резервы по сравнению с тем, чем «орудовали» барды первого призыва. Я уже не раз веселился на тему, что Галич знал только пять аккордов, а Окуджава восемь. Это недалеко от истины, но это же не мешало им сочинять очень хорошие произведения. Общей мерки какой-то нет. Но, безусловно, точно, что нынешняя культура музыкального сопровождения значительно превосходит тогдашнюю. И самое ценное то, что традиция, которая возникла тогда, — необходимость грамотного поэтического слова — осталась и поныне, и современные барды, по мере сил, это понимают.
— Юлий Черсанович, позвольте от лица всех участников и зрителй фестиваля поблагодарить Вас за интересную творческую встречу в Библиотеке Тартуского университета, за Ваши песни. Что бы Вы пожелали фестивалю «Музыка листопада», его организаторам и зрителям на будущее?
— Мне бы очень хотелось, чтобы эта особенность, этот формат хорошего отбора исполнителей и авторов, который был продемонстрирован на вашем пятом фестивале, сохранились и дальше. Это особенно дорого будет зрителю и очень поучительно для всех менее известных авторов, которые придут послушать, посмотреть, а там, глядишь, и себя показать.
Беседу вёл Фёдор Маспанов,
обладатель Приза зрительских симпатий
фестиваля «Музыка листопада» 2010 года,
участник фестиваля 2012 года.
На снимках: Юлий Ким на творческой встрече в Библиотеке Тартуского университета.
Фото автора
См. также фоторепортажи:
Встреча с Ю.Кимом